Журнал полосатого кренделя

Мне иногда пишут сообщения люди, которых забанила Оксана. Не поверите — они просят меня что-то ей передать. Невысказанное мнение жжёт язык, поэтому непременно нужно донести, доставить и заставить выслушать. Разумеется, я никогда этих сообщений не передаю (да и не читаю). Если Оксана вас забанила, то это именно для того, чтобы ничего от вас не слышать и не читать.

Иногда бывает ещё забавнее: через меня к Оксане пытаются обратиться люди, которых она НЕ забанила. Жена ваша, пишут они, банит направо и налево. Боюсь, мол, в немилость попасть. Но донести своё ценное мнение тоже хочется. А я, значит, не страшный.

А как же свобода слова, спрашивают некоторые невыслушанные. Нельзя уже своё мнение высказать? Высказать можно — в своём блоге, например (в пределах правил платформы). А вот право быть выслушанным в свободу слова не входит.

В курсе французского в Duolingo есть тема «протест». Очень важная для француза тема. Забастовки, демонстрации, профсоюзы. В курсах по другим языкам я такой темы не видел. Вот некоторые из предложений по этой теме, предлагаемых в качестве упражнений на перевод:

— Рабочие проголосовали за забастовку.
— Мы требуем улучшения условий труда на фабрике.
— Ты продолжал работать, когда твои коллеги бастовали?!
— Очки слетели с меня, когда я упал на землю.
— Эти приключения не для меня.

Демократия — всего лишь наименее плохой из известных вариантов общественного устройства. Основная проблема демократии состоит в том, что меньшинству приходится подчиняться воле большинства. Когда мы превратим Юпитер в гигантский квантовый компьютер и станем жить в бескрайнем виртуальном пространстве внутри него, мы непременно устраним эту проблему, заменив обычную демократию квантовой.

Каждый вопрос, который при обычной демократии решался бы голосованием, при квантовой демократии решается ветвлением мира. Зачем выбирать, так поступить или эдак, если можно поступить и так, и эдак? Квантовая демократия всегда прямая, то есть вопросы решаются прямым голосованием, а не через избранных представителей. Вместо того, чтобы выбрать один вариант для всех, в двух ветвях реальности реализуются оба варианта. Каждый гражданин выбирает, в какой из ветвей он хотел бы оказаться. Можно выбрать обе ветви, и тогда сознание гражданина тоже разветвляется. Собственно, это и есть вариант по умолчанию, что-то вроде «воздержаться». С точки зрения людей, оказавшихся в той или иной ветви, те, кто не выбрал этот вариант, просто исчезают. За несовершеннолетних решение принимают их родители, хотя сам возраст совершеннолетия вполне возможно изменить тем же способом, что и любые другие правила.

Мужчины, я хотел с вами поделиться (женщины и так об этом знают): если ходить в маникюрный салон, то результат получается лучше — точнее и аккуратнее, — чем большинство людей могут сделать себе сами. Поэтому по возможности я предпочитаю делать именно так. Без лака, просто профессионально подстричь и подровнять.

А теперь скажите, не задумываясь, первое, что приходит в голову, когда вы узнаёте о малознакомом мужчине то, о чём написано в предыдущем абзаце.

В некоторых странах мужчины весьма озабочены тем, чтобы никто случайно не подумал, что они геи. И я сейчас говорю не о странах, где геев таскают на верёвке позади лошади, а о гораздо более приличных местах, таких, как Россия или Украина. Типичный гомофоб из российской глубинки, который гея видел разве что в кино, систематически сигнализирует окружающим — от друзей до случайных прохожих, — что он полностью, решительно, бескомпромиссно гетеросексуален.

Смотрю одну телепередачу, куда участники приходят, чтобы найти партнёра и попытаться построить с ним отношения. Когда в начале выпуска люди рассказывают, какого человека хотели бы найти, то обычно звучат стереотипные запросы — внешние данные, женщина чтобы умела готовить, мужчина чтобы зарабатывал, вот это всё. Женственность, мужественность. И когда я потом вижу, как эти пары наступают на одни и те же грабли, я всякий раз радуюсь тому, что мне чертовски повезло с женой.

Насколько я знаю не только из реалити-шоу, но и во многом из своей предшествующей жизни, нормой общения в парах, по крайней мере на постсоветстком пространстве, была и остаётся пассивная агрессия. Вкратце: это всевозможные способы выразить своё недовольство, не говоря о нём прямо. Это слова вроде «ладно» или «делай что хочешь», призносимые с интонацией, противоречащей их смыслу. Это игра «угадай, на что я обиделась». Это обесценивающие шпильки на фоне улыбки, будто бы безадресные вздохи и «я просто говорю». Если вы слышите фразу «чего ты обижаешься, я же просто говорю» — это наверняка пассивная агрессия.

То же самое касается желаний. Очень многие приходят в отношения с ожиданием, что партнёр будет сам угадывать, чего они хотят, почему-то называя это словом «романтичность». Широко распространена установка, что озвучивание желания словами обесценивает его. Мол, если не догадался сам подарить цветы, но подарил после прямой просьбы, то это уже не то. Удивительно высокий спрос на рыцарей-телепатов.

Большинство в любом обществе составляют люди не очень умные и не очень пассионарные. Под «не очень умные» я здесь понимаю слабые способности к абстрактному мышлению, критическому восприятию информации, принятию рациональных решений. У таких людей вполне может быть, например, развитый эмоциональный интеллект, художественный вкус, музыкальные способности, да много чего ещё.

Умные, но не пассионарные люди не хотят занимать каких-то сторон. Им одинаково интересно делать и ядерную электростанцию, и ядерную бомбу. В мирное время именно они обеспечивают, чтобы в мире всё работало как можно лучше.

Не умные, но пассионарные люди — самые страшные. Именно они с упоением участвуют в охоте на ведьм. В мирное время с виду неотличимы от не умных и не пассионарных.

Умные и пассионарные — это те, кто стоит за каждой победой, каждой историей успеха. Они делают то, что делают, не ради успеха, а потому, что иначе не могут. Это их проклятье — не уметь иначе.

Когда на обитаемом острове включают башни-излучатели, то первые маршируют, вторые ничего не замечают, третьи убивают, а четвёртые корчатся от боли. Никто не выбирает, как будет у него. Что бы на это ни влияло — генетика, эпигенетика, события раннего детства, — это ничья вина и ничья заслуга. Я, например, умный и относительно не пассионарный, а жена у меня умная и пассионарная. Мне легче переносить излучение, зато у Оксаны есть шанс взорвать излучатели.

В марте, когда новая коронавирусная инфекция внезапно превратилась из чего-то далёкого из новостей в событие, которое изменило нашу повседневную жизнь, я придерживался мнения, что цель — предотвращение значительного числа смертей — оправдывает кратковременные карантинные меры. 

Тогда мне это представлялось чем-то вроде «пару недель посидеть дома». Я и без всяких вирусов не очень-то любил выходить из дома, когда можно остаться, поэтому с моей точки зрения нужно было всего лишь потерпеть лёгкие неудобства, чтобы спасти сотни тысяч жизней пусть даже незнакомых людей. Моя ошибка заключалась в том, что я недооценил тяжесть ущерба от карантина. Оказалось, что сидеть дома пришлось не две недели, а уже больше двух месяцев. Оказалось, что это тяжелее, чем я думал, даже для домоседов вроде меня, не говоря уже о тех, кому необходимо выходить каждый день. Оказалось, что сидение взаперти наносит неиллюзорный долгосрочный вред человеческой психике и ставит под угрозу даже весьма стабильные отношения. Оказалось, что жить в государстве, за одну ночь из правового ставшем полицейским, потерять ощутимую часть своего дохода, столкнуться с неопределённостью относительно буквально всех планов на дальнейшую жизнь — всё это куда тяжелее, чем «потерпеть лёгкие неудобства».

Жизнь, как известно, состоит из двух этапов: 1. подготовка к жизни; 2. настоящая жизнь. Детский сад — подготовка к школе, школа — к вузу, вуз — к работе. Кот — репетиция перед ребёнком, а детство — черновик взрослой жизни.

Когда я пошёл в первый класс, то чётко понимал, что настоящая жизнь началась именно в тот день, первого сентября, а всё, что было до этого — так, несерьёзно. Конечно, впоследствии я оказался неправ. Поступив на первый курс, я понял, что и школьные годы были всего лишь подготовкой к настоящей жизни, которая, очевидно, брала начало с первого курса. Первый поцелуй, первый секс, переезд от родителей, первый брак, эмиграция, развод — всё это перезапускало летоисчисление настоящей жизни.

Опомнился я где-то между остановками «второй брак» и «норвежское гражданство». На тот момент у меня за плечами была длинная подготовка: периоды «дошкольный», «довузовский», «додипломный», «допереездный». И вот на четвёртом десятке я в какой-то момент заметил, что жизнь, похоже, и есть это самое движение, а не пункт назначения. Если мне захотелось изменить в своей жизни что-то важное, и я это сделал, это не означает, что до изменения жизнь была менее настоящей. Если совершил ошибку, то период от ошибки до исправления не обязательно вычёркивать из жизни.